— Не хочу подводить итоги раньше времени, — задумчиво протянул Агилар, к тому моменту уже, как и я, прилично пьяненький. Мы сидели на все том же подоконнике, и только третья, по счету, бутылка, кочевала из рук в руки. Срочная соколиная доставка работала без нареканий! — Но, похоже, ты всё неправильно поняла.

— У-у-у, — закатилась я, для верности постучавшись затылком о крепкую Агиларовскую спинку. Благо, сидели мы, как верные товарищи, на попе ровно и, естественно, спина к спине. — Ненавижу эту фразу!

— Но она имеет место быть, — философски заметил эльф, забирая у меня бутылку и от души прикладываясь к ней. — Я тебя знаю, Лесь. Ты, когда психуешь, тебе объяснять бесполезно. Помнишь, год назад, на Карловой ярмарке?

— Это когда ты мне не дал вырвать бороду тому гному-похабнику? — пьяно прищурилась я. Такое себе ощущение, конечно, но у меня с самого утра во рту маковой росинки не было. Вот и развезло. — Такое забудешь!

— Лесь, — подлым смешком отозвался друг на все мои пыхтения. — Я тебе уже говорил, гном не хотел тебя обидеть. Ты просто не знаешь все тонкости их языка. Я пытался тебе объяснить, но пока ты рычала от злости, информация до тебя просто не доходила. «Лебдёжка» на одном из их наречий — означает всего лишь «человеческая девица на выданье». А не то, что ты подумала.

— Упс… — смущенно почесала я нос. Но вовремя вспомнила, что лучшая защита — нападение. — А почему ты потом не сказал?!

— Я пытался, — нетрезво хохотнул Отступник, на которого, ввиду особенностей его организма, крепкий алкоголь тоже действовал не очень. — Напомнить, куда ты меня послала вместе с эльфом, не став слушать?

— Ну дык… Далеко?

— Даже дальше, — самодовольно ухмыльнулся непробиваемый, как всегда, Агиларушка. — Тебя, похоже, опять подставили, и Князь это сразу понял. Только вот разбираться с твоей истерикой у него явно не было времени.

— Мог бы просто сказать, — я все еще пыталась не признавать возможную действительность, елозя голыми пятками по деревянному шершавому подоконнику. Чесались они ужасно! — Мол, родная, так и так, дело дрянь, моя бывшая стерва на тебя зуб точит, ты беги, я разберусь…

— Угу, — важно покивал эльф-пофигист в средней степени алкогольного опьянения. — И куда бы ты послала уже его? Точнее, всех окружающих вместе взятых?

— Разбираться самостоятельно со всеми их проблемами и не впутывать меня в это де… — начистоту выдала я всё, о чем подумала. Подумала сейчас, и явно подумала бы тогда, в Забытом Лесу!

— Именно, — благоразумно прервал меня Гил. И пропел, ехидненько так. — Еще вопросы?

— Ну, вот только не надо, а? — я сердито отобрала у него бутылку. — Скажи еще, что я во всем виновата!

— Лесь, ты имела полное право на него злиться, и не доверять ему, — успокоил меня эльф до того, как во мне всколыхнулась буря. — Никто бы на твоем месте не повел себя иначе. Я же не прошу тебя простить все его косяки разом. Но выслушать ты его можешь, не?

— Еще скажи, чтобы я перед Аарахарном извинилась за пощечину, — недовольно буркнула, пытаясь соскрести себя в более приемлемое положение. Получалось, если честно, не очень, и виной тому вовсе не алкоголь. Просто ноги от долгого сидения затекли напрочь. — Уж он-то точно мог найти пару слов для моего успокоения! И вообще, сначала творят, упырь знает что… а я додумывай, анализируй, жди, оправдывай. Нечестно! Я имею право знать, не? Развели тайны. Что один, что второй, что третий.

— А третий-то кто? — удивился ушастенький.

— Да Сааразас, — отмахнулась я от него, приваливаясь к соседней стенке, ожидая, пока пройдут неприятные мураши в конечностях. — Сначала он метаморф, потом уже директор. А самое обидное, знаешь, что?

— Что?

— Что о моих тайнах все вокруг прекрасно знают, но собственные поведать не спешат! Так что да. Злиться на недоверие я имею полное право!

— А кто-то запрещал? — снизу вверх посмотрела на меня пьяная, ехидная, эльфийская морда.

И мне как-то сразу захотелось ему ухи надрать!

Но, к счастью, меж пальцев в этот самый момент попала тонюсенькая, едва заметная магическая ниточка. И я радостно распустила слюни:

— Нашла!

— Что нашла? — не понял моего восторга Агиларушка. — Силы на прощение всех виноватых?

— Причину для резкой смены темы неприятного мне разговора, — огрызнулась я. — Конец охранного плетения нашла! Давай распутывать?

— Я уж думал, посерьезнее, что-нибудь, — закатив глаза, эльф сполз на пол, на скорую руку наколдовав себе под туловище неплохую иллюзию эдакого шикарного тюфяка, перетянутого темно-сливовым бархатом. Золотистые кисти на его углах явно колбасило, но такие мелочи блаженную ушастую морду не волновали. — Мне пофиг.

— Вот тебе пофиг, ты и лежи, — усевшись рядом, я, закатав рукава, и высунув язык от усердия, рьяно принялась за дело, под нудные ремарки Отступника.

Естественно, это мне они казались нудными, доля смыслто в них как раз присутствовала.

Гил честно не понимал, куда, в случае успеха, мы попремся на ночь глядя.

Обнести столовую на еду? Так нас скорее гремлины из обслуживающего персонала сожрут, чем отдадут остатки с ужина — их заслуженный паек, все-таки. А продукты на завтрак привезут только к рассвету, с возвращением владельца академии, на свежести овощей, фруктов и даже хлеба не экономили.

Попробовать утечь из общежития вообще? Это уже вполне возможно, если, конечно, бдительная горгулья с башни орать, как блаженная, не начнет. Но даже если проберемся за ворота, один суровый орк в своей родной сторожке всегда бдит на совесть. И есть у него одна занятная привычка, сначала кинуть дубину в темноту, а уже потом спрашивать, кого там шальным ветром занесло к его пенатам!

Да и кракен мой родненький, хоть и имеет некое трепетное отношение к моей персоне, скорее мост своим хвостом снесет, чем позволит нашей нетрезвой компании попасть на тот берег. Да и Ночная Стража, едва увидит наши метки на запястьях, вытурит нас из ближайшей таверны быстрее, чем мы поднимем тост «за нас, за вас и за спецназ». И пофиг им будет, что выпить мы собирались как раз в их честь!

Нет, остается, конечно, самый нейтральный вариант — начесать лыжи в сторону личных покоев Агиларушки. Вот только он давно делит жилые квадратные метры с младшим наследником темноэльфийского престола. И из его же запасов, кстати, за сегодня уже четвертую бутылку уволок…

В общем, идти нам было особо некуда и незачем. Но принцип же!

А принципы нетрезвой, обиженной попаданки — это вообще, хаос, кошмар и разрушения.

И окружающих от полного ахтунга спасла только моя лень, трясущиеся ноги, темнота за окном, да двоившаяся картинка в глазах. Одной найденной свечи для полноценной работы отчаянно не хватало, и вскоре плетение охранного заклинания запуталось в моих руках окончательно, нежели поддался хоть немного.

И тогда, потеснив Агилара на его мягонькой, изрядно побледневшей к тому времени «подстилке», я принялась горланить песни.

Увы, заунывное, депрессивное нытье этот чертов пофигист не поддержал. Но «Короля и шута» мы весьма неплохо поорали дуэтом. Из тех песен, которые, естественно, я на нетрезвую голову сумела вспомнить, а он вообще знал.

— Пускай круто, меня зано-о-осит, душа чуда, еще про-о-осит, — обновили мы свой репертуар треком группы Би-2. — Что в Иркутске, что в Норильске, какой русский, не пьет виски!

— Я, конечно, смутно помню, что такое виски, — послышался вдруг смешок со стороны входной двери. — Но что кто-то русский успел хорошо нализаться — это уже данность.

— О! — почему-то обрадовалась я, услышав знакомый голос. Но поднять голову, дабы убедиться, казалось совершенным кощунством по отношению к самой себе. — Явление предателя Родины народу!

— Слышь, Родина-мать, — в поле моего зрения показались знакомые сапоги, и сверху вниз на меня посмотрел ухмыляющийся золотой дракон. — Это когда я тебя предать успел?

— Да только что! — честно выдала я. — Еще недавно «мое солнце и звезды» была, а теперь незыблемое «слы-ы-ышь»! А мы ведь вроде не десять лет в браке, Архан. Чё ты злой такой, а?